Наш вдохновенный друг Археолог, бесспорно, оставил свой след в непостижимых крымских энергиях. Затем он унесся в Москву, в Латвию, королевство Камбоджа и еще куда-нибудь… Хороший, добрый и искренний Археолог устраивал Дзен-party и чайную церемонию на Чоргуне, рассуждал о русской истории, пыхтел и потел под тяжелым рюкзаком, боролся с собственным снобизмом и вот так вот запросто вдруг сказал: “Да ты знаешь, я наверное, открыл для себя Крым!”. Все бы ничего, если б не годы экспедиций на Гераклейском полуострове и балке Бермана, если б не юбилейный, 34284й его визит в Крым и мучительные поиски: “почему же так хорошо в Крыму?”. В силу того, что у меня на время визита Архи временно открылся третий глаз - то я не забивал себе мозги сакраментальным вопросом - брать или не брать фотик с собой. И теперь этот небольшой отчет проиллюстрирован нижеследующими
картинками.

То ли Крым такой большой, то ли он такой действительно разнообразный, то ли сам заставляешь себя находить в нем что-то новое каждый раз. Сжимая зубами трубочный мундштук, принимая во внимание годы, простите, опыт, медленно цедишь в соленую от морских брызг бороду: “Объясняться в любви, все равно, что в баню без веника сходить!” Нет, лучше что-нибудь китобойное для такого случая: ” Уж лучше сломать гарпун в пасти кашалота, чем публично восторгаться красотами природы!” Не получается, сам себе не веришь, как Станиславский не верил своему собутыльнику Немировичу, когда тот прикидывался пьяным и не хотел платить за разбитую в “Славянском базаре” посуду. Не веришь и превращаешься в Пагонеля, скачущего по камням, запоминающего названия растений (фисташка туполистная, земляничник мелкоплодный, сосна крымская или Палассова), каждый раз, крутя головой: вдруг пропустишь живописный обрыв или чего доброго чудесный горизонт. Я нарочно оставил фотокамеру дома, и сделал это вовсе не потому, что не хотел быть похожим на резвых туристов из страны Ямато. Забывая камеру, решил вначале пофиглярствовать : “Зеркала и совокупления омерзительны, ибо преумножают род человеческий”. Произнесенная цитата из Борхеса не произвела никакого впечатление на гладильную доску, стоящую посреди комнаты и заваленную футболками, готовыми лечь на дно рюкзака. Почему каждому действию надо придавать значение? Надо быть проще, не беру камеру, т.к еду ни за фототрофеями, ни за материалом для альбома “Как я провел этим летом”, ни за отчетом: “Смотри, дорогая, на фотках кроме меня и Лехи нет ни одного тела. Теперь покажи свои фотки из Греции!”. Просто мне не нужен оптический прибор, чтобы оставить внутри то, что я увижу. Память не причем. Все, что окружает нас и так есть в нашем сознании, а наше сознание есть слепок того, что нас окружает. Надо только вызвать толчок, который выгрузит из глубины шум реки в Чернореченском каньоне, запах можжевельника на мысе Мартьян, оглушительную прозрачность воздуха в Гурзуфских бухтах, высушивающий пот горячий ветер Фиолента.

Вот за этими деталями и стоит охотиться. Они не нуждаются в специальных рамочках, и условия их хранения, похожи на условия хранения собственных ладоней. Если захочешь увидеть - просто смотришь. Но почему, когда желаешь снова погрузиться в молочный утренний туман Меконга, покрывающий невысокие горы Лаоса, видишь только картинку. Но при этом не слышишь колокольчиков буддийских монахов, которые в ранний час идут по улицам для получения подаяния.. Или туман или звук колокольчика. Что-то одно получается. А, сидя на скале, над Массандринским дворцом, сразу остается и привкус сухого вина на языке, и нескончаемая вереница вопросов сына, опоздаем ли мы на обед в Ай-Даниль или же стоит все-таки поехать и поесть у татар в Ялте, и низкий кустарник, покалывающий икры ног, и чувство сладкой усталости, и удивление от того, что желтые пятна цветущего дрока хорошо видны сквозь зеленую дымку сосновых крон…

И как мантра, повторяемые собственные слова: “Сосновые кроны, эстонские кроны, и датские кроны, и шведские кроны”.. И понимание того, что вопреки выводам Эйнштейна о том, что исчезновение материи хоть и приведет к исчезновению пространства и времени, но оставит этот день, это чувство сладкой опустошенности и круглый морской горизонт и игрушечный дворец внизу, и отсутствие желания тащиться в эту курортную Ялту.