Сегодня наш полуостров посетил его друг (полуострова) Индиана Джонсович Куприн. На железнодорожной станции его встречал верный товарищ по жареной ставридке, крымскому вину, Балаклаве и суровому морю – я, Костян Костантиди-Мангупский, которого великий писатель не сразу узнал, но позволил поднести ему багаж.

Куприн иногда также называл себя и Буниным, настойчиво искал португальское вино в лавке “Вина Крыма”, что на Лабораторном шоссе, часто цитировал классиков и очень радовался воздуху свободы, котрый витает на нашей земле.

Мастер увлекся Дзен-буддизмом. Он часто говорил об этом и впоследствии, видимо, используя неизвестные медитативные техники, даже согласился с тем, что можно пить и Инкерманское белое (хотя, признаюсь, - пованивает оно все же жмурдячком) вместо Кьянти и вообще любого итальянского и чилийского Красного.

Весенняя дорога Севастополь-Ялта, это наверное, самая красивая дорога в мире. Даже я, греческий дальтоник Костя К, смог увидеть ярко-желтые кусты дрока, который растет почти везде вдоль трассы. Могучие крымские цвета ослепляли Титана печатного слова и он периодически, чтобы хоть немного снизить амплитуду своих мощных вибраций и всей Праны в целом, вынужден был все чаще недоверчиво прикладываться к Ркацители.

Потрясающие виды высоких скал и моря мелькали за окнами нашего шустрого автомобиля и сердце великого писателя таяло на глазах. Гора Куш-Кая плавно перешла в Кокия-Кая и затем в Ильяс-Кая. Неотвратимо нависло над нами плато Кокия-Бель, плавно перешедшее в Байдаро-Кастропольскую стену а затем, с ощутимым подъемом, в Ай-Петринскую яйлу.

Санаторий «Ай-Даниль», путевку в который И.Д.Куприн получил после нескольких рассказов, опубликованных в эмиграции, вдали от Крыма - в поселеньи Тучково, поразил видавшего разные страны, маститого писателя. Он словно перенесся на десятки лет в будущее и увидел блестящее царство развитого социализма в СССР. Все было, как в научной фантастике – панели из ДСП на стенах, фикус в кадке, трюмо из более ранних, шестидесятых годов, когда социализм еще только развивался и даже изящная ржавеющая сталь на зеркале в ванной. Особая, строгая и непревзойденная красота была в тесных, узких и высоких номерах, местами менянном вразнобой паркете и трогательных объявлениях на доске - на тему художественной самодеятельности. Между прочим последней точкой, где Гений пера отметился до Ай-Даниля (видимо, прославляя Балаклаву среди аборигенов) было Королевство Камбоджа. Я подсмотрел это в его заграничном паспорте. Конечно, после варварской страны Красных Кхмеров, тростниковых хижин и всеобщего Буддизма, Индиана был сражен потрясающим великолепием интерьеров развитого социализма и вежливостью персонала «Ай-Даниля». Даже простой охранник за несколько минут смог просто утомить своей небывалой вежливостью, когда несколько раз очень трепетно и щепетитильно просил переставить мой автомобиль на какую-то далекую стоянку или заплатить скорее деньги.

Маленький мальчик Миша (наборщик текстов и секретарь), сопровождавший писателя в этом вояже был безмерно счастлив, что чудесный крымский пейзаж оказалось невозможно испортить даже таким чудовищным сооружением, как санаторий «Ай-Даниль».

Всем сердцем переживая за душевные муки и внутренние терзания настойчивого охранника, побросав вещи в номере, мы опрометью бросились вниз, из мрачной башни санатория, к природе, машине и какому-нибудь ресторану. Талоны на питание Куприн, как обычно, раздал бедным и нуждающимся.

Резиновые колеса авто привели нас к ресторации с забавным названием «Казачок». После сытного ужина из: шашлыка бараньего и телячьего с гранатовым соусом, окрошки на кефире и квасе, форели радужной, запеченной в тандыре, салата из печеных овощей, драников, фаршированных брынзой с обжаренным луком, блинчиков с медом, домашнего хлеба и еще бутылки Новосветовского шампанского, большое сердце большого писателя разомлело и вот, что он написал в книке отзывов. (Писано моей твердой рукой. Ахмет – это имя официанта.) Все остальные имена вымышлены и являются удивительными фантазиями сытого литератора.

«Когда Бодхидхарма пришел с Запада – он вырвал себе ресницы и бросил их на Землю. А в это время Бодхисатва Манчжушри превратил ресницы Бодхидхармы в чайное дерево. Вот уже 1500 лет мы пьем этот напиток и наблюдаем свою внутреннюю природу. Арсен для нас является Аватаром Гуанинь (дух Милосердия и Всепрощения). И мы теперь знаем, что только в этом месте можно обрести истинное просветление».

После этого у нас с Мастером возник небольшой философский спор. Чтобы продолжить этот мудрый текст я предложил написать удивительные по своей красоте и силе слова, заимствованные у мудрецов, обретающих свои знания на футбольных стадионах. Слова эти называются «кричалкой», и по моему мнению существенно дополняют смысл всего вышесказанного.

«Зига–О!, Зага–О! Зига-Зага, Зига-Зага–О-ГО-ГО!»

Однако Маэстро воспротивился и настоял на своем, более аскетичном варианте :

«Гатэ,Гатэ,Парагатэ, Парасамагатэ-УУУ, Бод-хи-сат-ва! (читать три раза).»

Подписался он, как всегда, мудро скрывая суть некоторых вещей, которые, как обычно, лежат прямо на поверхности

«КНР, Тибетская автономная область, г. Лхаса, ул. Ду Юнь Чаня, монаст. Ваджрайаны,
келья №11
мастер Дзен

Вскоре он плакал возле обратной стороны «Ай-Даниля» (очень, кстати, напоминающей ту самую «тюрьму народов») и пел песни про Колыму. А когда внезапным пронзительным порывом он потребовал забрать его отсюда, мое сердце, сердце старого моряка почти не выдержало… Но мальчик-наборщик проворно повел большого Актера на вход, к жалостливому охраннику. «В холодные и грязные трюма!!!» - еще долго неслось над ароматом вечнозеленого парка Ай-Даниля…

Обратно в Севастополь я ехал переполненный чувством собственной значимости и все время спрашивал свое второе я - что же это такое «Гатэ, гатэ, Парагатэ»..?