Несмотря на то, что очень часто нашу жизнь сопровождает некая ярко выраженная Красота, многие не могут или не хотят к ней прикоснуться, остановить мгновение и слиться на секунду с внутренними потребностями своего «Я»… Красота эта подчас просто необходима нам и дана свыше именно для того, чтобы ею любоваться, радоваться и вносить гармонию в непростую человеческую жизнь.

Таким бывает дейли-дайвинг.

На стремительном катере «Крым», который стоит на всесезонном боевом дежурстве в порту Балаклава, мы можем за один день обследовать район от бухты Ласпи до мыса Херсонес. Но сегодня нами выбран нестандартный маршрут. Группа дайверов, впитав в себя наши сочные рассказы про великолепие Крымских гор, рано утром выходит в море с тем, чтобы, не теряя времени, нырнуть в районе Ушаковской стенки на знаменитые «лунные» ландшафты, затем попить чаю на борту, высадиться на скалы возле мыса Айя и, скрипя ботинками, начать восхождение.

Мы выходим в море на рассвете, и свежесть утреннего моря охватывает мою душу. Балаклавская бухта прекрасна в любое время дня и года, и внезапно я понимаю, что набор дежурных фраз про Балык-Юве, Сюмболон-Лимне, генуэзскую крепость Чембало, дома Куприна и Леси Украинки, базу англичан времен Крымской войны и секретный завод по ремонту подводных лодок просто теряют смысл. Я вижу, что никому из нашей команды не нужны дежурные экскурсионные заметки, – ведь сейчас мы все один на один с Бесконечностью, каждый в своих мыслях и в своем сердце… Порыв южного ветра, величие гор, яркая зелень можжевельника и сосен, соленые брызги на лице, крики чаек и спины дельфинов перед катером – все это непостижимым образом дополняет общую картину крымского бытия. Ведь нужно лишь захотеть это увидеть… Лишь захотеть.

До точки погружения идти минут тридцать, если вдоль берега – все сорок. Наши друзья снимают камуфляж и надевают гидрокостюмы. Акваланги мы скрутили еще в Балаклаве и теперь не спеша любуемся видом на урочище Аязьма, освещенное солнцем. Передний план этой потрясающей картины составлен небольшими галечными пляжиками среди крупных валунов и зарослей крымской сосны и можжевельника. На заднем плане синеют монументальные вершины Кала-Фатлар. Постепенно скалы становятся все ближе к краю воды и заполняют своим объемом весь обозримый берег. Дикие сосны, кажется, растут прямо на голом камне.

Ушаковская стенка и отвесная светло-серая скала над ней взметнулись ввысь метров на пятьсот, и утром здесь всегда густая, прохладная тень. Небольшие воронки – следы от ядер с парусных кораблей – словно оспины на живописной стенке. Здесь я всегда чувствую, как история прикасается ко мне своими бесплотными крыльями, а боги снисходительно смеются над нашими робкими попытками познать секреты и огромную энергию мира Безмолвия…

Мы шагаем с борта в очень приятную на вкус после Красноморья воду прямо напротив разлома в скале и, стравливая воздух, начинаем завораживающий процесс падения в глубину.

Мимо уплывает вверх, к небу, отвесная скала, и ты несешься в бездну, переживая смену волнующих ощущений. В этом падении к началу фантастических «лунных» ландшафтов и есть смысл погружения на Ушаковке. Освещенность очень быстро падает, и уже на 30 метрах можно увидеть невообразимые в земном мире переходы красок: от легкого сине-зеленого до густых оттенков темно-синего. И все эти переливы видны как на ладони, когда ты просто завис и смотришь восхищенно. Бывает, огромное количество мелких медуз распределено по этому спектру, словно НЛО, висящие вне поля гравитации.
Видимость до 30-метровой глубины составляет 10 метров, зато ниже заметны даже дальние огромные скальные пики на дистанции до 40 метров. Верхний более мутный слой воды уменьшает освещенность и создает неповторимое ощущение погружения где-то в лунных кратерах. Пейзаж завораживает. Это нечто потрясающее, характерное, будто бы снятое на черно-белую пленку.

Света становится значительно меньше на глубине 50 метров (температура воды +8 градусов), а грунт с заметным уклоном уходит все ниже. Ловишь себя на мысли, что не очень хочется далеко отходить от стены-ориентира, которая своей монументальной надежностью внушает доверие…

Постепенно мы доходим до 55 метров и видим на одной из ступеней остатки торпеды с обрывками проводов и открытыми лючками. Глубже начинается песчаная равнина, окруженная обломками отвалившихся во время камнепада скал. Подводная феерия, лунная сказка, грандиозная игра света и тени окружают со всех сторон. Очень острое желание запомнить эту прелесть и свое гармоничное внутреннее состояние, чтобы потом, на поверхности, вспоминать его и переживать снова, особенно в те моменты, когда земная суета так далеко уводит тебя от этой самой гармонии и баланса с окружающим миром.

С сожалением мы начинаем медленный подъем, пристально вглядываясь в картины остающегося внизу великолепия. На всплытии и во время декомпрессии мы собираем устриц. Остановки на малых глубинах делаем возле гротов мыса Айя. Зашли в первую комнату, посмотрели на настоящие черноморские актинии, затем плывем в длинный зал с ровным галечным дном и нишами по бокам – будто бы для статуй. И после этого выходим из грота и идем по направлению к катеру.

Время еще раннее. Основная часть группы готовится уйти в горы, передвигаясь к каньону реки Черная, и ночевать в лесу. Через два часа, учитывая глубокое погружение и предстоящее восхождение метров на 300, компания «камуфлированных» перескакивает на берег.

Катер с остатками группы идет дальше в море по направлению к мысу Фиолент. Там, за гротом Дианы, при отступлении в 1942 году остатки приморской армии сбрасывали со скал военную технику, оружие и боеприпасы. Район этот не обследован до сих пор. Места сами по себе очень интересные – рельеф напоминает тарханкутский. Там можно поплавать, поискать какие-нибудь железяки, оставшиеся со времен Второй мировой.

Через полтора часа наш катер уже стоит под 70-метровым обрывом из желтого известняка. Глубина под нами метров 7–8. Мы ныряем чуть глубже, на 18, и идем разными курсами к берегу, чтобы охватить как можно большую акваторию.

Причудливые ландшафты не могут не радовать глаз. Вот рубка каменной подводной лодки, словно выросшая из песка, чуть дальше – силуэт какой-то древней крепости с бойницами и башнями по бокам, профили исполинов с насупленными бровями…

Ступенчатый, многоплановый рельеф медленно приводит меня к подножию стены, и я внимательно осматриваю песок и нагромождения камней. В песке много железных колец, которыми стягивали деревянные бочки, кое-где – огромные кости, по-видимому, лошадиные. Трухлявые ящики из-под снарядов виднеются в песчаных горках и между плотно прижатыми друг к другу камнями. Рядом с ними почти всегда есть снаряды от пушек и зенитных установок. Не спеша продвигаясь вперед, я слышу, как металлом скребут об металл. Метров через 50 уже виден силуэт пушки, уткнувшейся стволом в песок, и сосредоточенная фигура нашего дайвера над казенной частью орудия. Рядом несколько ящиков со снарядами. Полная иллюзия того, что если пушку поднять и почистить, то она еще будет способна вести беглый огонь по противнику. Очистив морские отложения со ствола и казенной части и многозначительно переглянувшись, мы гребем дальше мимо обрывков проводов, металлического хлама и прочих следов войны.

На дистанции 30 метров, чуть мористее, видно еще одно орудие, которое пострадало от падения в воду. Щиток смят, ствол съехал вправо. Покружившись вокруг пушки, мы идем чуть глубже, потому что у основания стены начинаются илистые отложения.

В гротах и расщелинах огромное количество «камях» – каменных черноморских крабов. С ними забавно играть, когда они принимают боевую стойку и неудержимо рвутся в атаку. На песке целые стада рапанов. Многие моллюски медленно ползут, оставляя на песке темный след.

Мы возвращаемся к первой пушке и всплываем, чтобы зафиксировать место и впоследствии сфотографировать хорошо сохранившиеся орудия и более детально их исследовать.

На катере нас тепло приветствует капитан. Мы возбужденно делимся впечатлениями, в то время как катер в элегантном развороте набирает ход, следуя в Балаклаву.

Алексей Мардасов